Мои вторые роды. Когда ты думаешь, что если заплатить много денег, все получится

Что только ни происходило со мной во вторую беременность. Мне казалось, что я совершила все на свете ошибки и сделала все неправильно…

Что только ни происходило со мной во вторую беременность. Мне казалось, что я совершила все на свете ошибки и сделала все неправильно, но, опять же, результат у меня перед глазами: Мирон — человек, который покоряет своей харизмой каждого, кто проводит с ним время, он светлый и искренний, самостоятельный, изобретательный. До трех-четырех лет сложно понять характер ребенка, но потом, когда ты видишь личность, тебя накрывает новая волна любви.

Я запомнила, как мы спланировали этого ребенка. Мне не было легко: загрузка в то время была колоссальная, но при этом я чувствовала: дети должны расти вместе, в моей семье так — правильно.

Я засекла время от первого дня цикла и купила нам с мужем билеты на Санторини. Тогда наш брак переживал очередной кризис, и за две недели перед поездкой нас очень сильно качало — к нашему прибытию туда я совершенно не думала о ребенке, более того, эта мысль показалась бы мне абсурдной, если бы я о ней вспомнила.

Я была готова к тому, что это — конец наших отношений, или по крайней мере эта поездка — последний момент перед паузой, которая нам нужна.

Тем не менее, все получилось само. И через несколько недель я обнаружила себя среди ночи с бутербродом, на котором был жирный слой сливочного масла и слабосоленая рыба. В беременность меня постоянно тянет на жирное. Тест показал две полоски — и я снова обрадовалась. Перемены сами меня нашли.

Все шло как-то не по плану страшный токсикоз, который я планировала спокойно пережить в Таиланде, совершенно меня измотал в бесконечных перемещениях: из-за проблем в офисе мне пришлось совершить несколько многочасовых перелетов, а по возвращению в Таиланд я попала в аварию на мопеде. В больнице мне сказали, что у меня будет второй мальчик.

В эту беременность в моей жизни было очень, очень много спорта: весь второй и третий триместр я тренировалась не останавливаясь. В то время для меня это было мощной моральной опорой. Я была в форме и наслаждалась этим. Даже в день родов я успела сделать утреннюю тренировку.

Я набрала всего 7 кг, и я думаю, что в ту беременность я действительно была сосредоточена на том, чтобы ни на минуту не выпадать из рабочего и тренировочного графика.

Сейчас принято осуждать такой подход — например, Кира Найтли жестко проехалась по Кейт Миддлтон:

«Мы смотрели по телевизору, как герцогиня с младенцем на руках покидает клинику Святой Марии. Кейт выглядела превосходно! Точнее, она прекрасно скрывала боль своего растерзанного тела, бушующие гормоны, невероятную усталость. Все ради красивой картинки, которую от нее требовала толпа фотографов.

Я помню, как рожала свою дочь Эди. Это была кровь, разрывы, рвота, швы. Долгие боль и мучения ради новой жизни. Момент, когда Эди появилась на свет, был незабываемым. Но после родов я не выглядела как икона стиля! Мне пришлось два дня лежать с прокладкой между ног из-за сильного кровотечения. Было трудно просто подняться из кровати. Какие уж там макияж, прическа и шпильки? Я выглядела, как любая нормальная женщина после родов, и горжусь этим!"

Сейчас моя беременная форма и быстрое восстановление после родов не кажутся мне подвигом, не казались они подвигом и тогда — все давалось достаточно легко, кроме рабочих моментов, от которых я тоже никак не могла бы отказаться. Секта — это любимый ребенок, который в то время требовал от меня повышенного внимания. Я много делала, но при этом я не заставляла себя, не насиловала — в то время мой мозг работал именно так, и я жила единственным естественным для себя образом.

Я думаю, что мы должны избегать любого осуждения внутри сообщества матерей. Даже если кто-то ведет себя иначе, выглядит иначе — это не должно ставить вас по разные стороны баррикад.

После своих третьих родов я встала, надела красивое платье (в котором я поехала рожать) и пошла домой. Меня не ждали фотографы, и я никому не демонстрировала, как легко мне это все далось — просто в этот раз так пошло.

Во вторую беременность мне было бы гораздо сложнее перейти в другой режим: например, в естественное спокойное материнство и полный отдых перед родами. Все мы разные, и давайте дадим друг другу право делиться своим видением процесса без осуждения в ответ.

Мои роды были назначены на июль. Я несколько раз приезжала в роддом с легкими схватками — и меня отправляли домой. Мне не терпелось уже увидеть нового человека, время текло бесконечно, и я решила, что пора действовать: поставила себе расслабляющую свечу, мы с мужем занялись сексом — и все сработало. На следующий день я проснулась со схватками — такими новыми для меня, сильными, ощутимыми.

Со мной была моя лучшая подруга, мы вместе начали утро с тренировки — на схватках приходилось останавливаться, дышать — и в эти моменты я радовалась, что у меня действительно начались роды! После прошлого опыта стимуляции мне было страшно, что я так и не смогу почувствовать естественное начало этого процесса.

После нескольких часов наблюдений счетчик схваток сказал, что нам пора ехать в роддом. После осмотра меня подняли в родильный блок, сделали мне клизму (для усиления родовой деятельности) и положили на КТГ. И в этот момент мои схватки остановились.

Сначала схватка не пришла на пятую минуту, потом пришла другая, но уже слабее и гораздо позже.

— Будем сегодня рожать?

— Конечно! — грустно ответила я, понимая, куда клонит доктор.

И мне снова сделали амниотомию. Через пять минут меня скрутили невероятно болезненные схватки — в родблоке не было ни душа, ни ванны, ни фитбола, зато анастезиолог стоял наготове. И мне снова поставили анестезию.

После этого я, легко проживая схватки, пролежала на кресле несколько часов — время для потуг пришло незаметно. Когда головка показалась, мне дали ее потрогать, и я моментально поняла движение, которое нужно совершать. Мирон родился всего за пару потуг, очень легко.

Недавно меня спросили, почему я говорю, что мои вторые роды получились смазанными? Потому что, если честно, толком не было самих родов: был результат в виде здорового ребенка, 8/9 Апгар и все такое, статистика довольна, но…

Я не почувствовала процесса, я не была в нем. Мне не хватило тех самых нескольких часов со схватками, чтобы ощущать, что я прошла через важный момент в моей жизни. Да, у меня получилось легко проскочить болезненный период, но я не испытала от этого удовлетворения.

Мои вторые роды показали мне тот потенциал, который есть у этого процесса в каждом малейшем его аспекте: даже несколько часов схваток имеют значение. Вода в родах имеет значение. Потрогать головку — имеет значение. Сколько же еще там сокровищ спрятано внутри процесса? Что я пропускаю? Что теряю?

Во время второй беременности я познакомилась с Ариной Чак — она позвала меня прочитать лекцию в ее akusherstvo.club. Тогда я только начала читать Арину, и толком не успела вникнуть в их подход к родам. К тому же, я уже выбрала роддом в Питере, акушерку (тогда я еще не знала, насколько разным бывает акушерский подход, даже если ты заключаешь в роддоме контракт на индивидуальную, очень опытную акушерку).

Чуть позже мы с нашим отделением Sektamama начали сотрудничать с ПМЦ на Севастопольском, и я впервые попала в их отделение домашних родов.

Прекрасные ванны в родильных блоках, комната ЛФК с лестницами, канатами и матами. «В следующий раз — только здесь!» — шутила я в разговоре с Татьяной Олеговной (главный врач ПМЦ), но, как позже оказалось, это не было шуткой.

Для вторых родов я выбрала самый дорогой роддом и самую дорогую программу. И только сейчас я понимаю: дорого — это не всегда значит хорошо. Мой контракт с ПМЦ в этом году был по самому минимальному тарифу, роды обошлись мне в два раза дешевле, чем вторые.

Почему у меня создалось ощущение, что для родов мне нужно что-то особенное? Как я писала в первой части, у меня не было доверия своему организму. Казалось, что я не могу нормально родить, что со мной что-то не так, что с моими схватками что-то не так, что мой организм запрет ребенка внутри, если ему не помочь.

Конечно, большинство женщин рожает нормально, естественно — и у меня много таких примеров. Но есть и другие: затяжные роды с ЭКС в конце, последствия для ребенка: например, гипоксия. И когда я думала о родах, главными факторами для меня оказывались эти два: безопасность ребенка и недоверие своему организму.

Второй фактор во многом поддерживается в медицинских учреждениях, потому что врачи видят много патологий в своей практике, и прежде всего настроены на помощь и снижение рисков в этих случаях.

Восстановление после вторых родов было легким, хотя мы пролежали в роддоме 5 дней — я успела ужасно устать от стен самой люксовой семейной палаты с двуспальной кроватью. Хотелось домой.

Мирон оказался гораздо менее спокойным малышом, чем Ежи: у него сразу проявилась чувствительная нервная система, для сна ему требовалось тихое, спокойное и желательно знакомое место, тогда как Ежи засыпал везде.

Через несколько месяцев после родов мы отправились в тур, и это было невыносимо: Мирон плохо спал, и я, соответственно. Та же самая нагрузка, которую я легко выносила после первых родов, в этот раз мне не давалась.

Я жалела о том, что на мою беременность пришлось так много стресса, что я как будто поторопила свои роды, не дала им начаться в свое время. Никогда не узнаешь, какие именно факторы повлияли, но мы склонны всегда видеть проблему в себе — и иногда это правильно.

Для меня Мирон стал огромным вдохновением для изменения своего сценария родов, для того, чтобы иначе отнестись и к беременности, и к процессу родов, и послеродовому периоду.

Но об этом — в следующий раз. Пишите мне комментарии, я их очень люблю.

Ольга Маркес